Вы читаете текстовую версию Разбора
«Сделаем Казань городом без девочек». Это не очередной призыв «Мужского государства». Под таким лозунгом казанская шпана весной 1988 года объявила так называемый «месячник любви» – набеги с массовыми изнасилованиями. Городской милиции тогда даже пришлось подключать подразделения из других регионов, чтобы число изнасилований не превысило «среднестатистические показатели». Это, если что, я цитирую статью Юрия Щекочихина 88 года в «Литературной газете». Он одним из первых поднял на всю страну тему так называемого «казанского феномена» – того самого, про который в 2023 году режиссёр Жора Крыжовников снял сериал «Слово пацана».
На волне популярности сериала в столице Татарстана даже стали предлагать экскурсии по местам, упомянутым в «Слове пацана». И это конечно, забавно – учитывая, что снимали его вовсе не в Казани, а в Ярославле, как известно.
Я вам сейчас зачитаю программу одной такой экскурсии.
«Что вас ожидает? Приготовьтесь на пару часов погрузиться в криминальное прошлое Казани. Вместе мы прогуляемся по легендарным районам и заглянем во дворы, где происходили страшные, шокирующие события. Порассуждаем, как же становятся преступниками и какие понятия существуют в криминальном мире. Вспомним о печально известных казанских группировках и авторитетах и обсудим, как сложилась судьба этих людей и их ближайших родственников. Отыщем следственный изолятор».
Но Казань – это гораздо больше, чем «Слово пацана». Казань, в каком-то смысле, даже больше, чем Россия.
Этот Разбор мы решили сделать про Татарстан и его столицу. Поговорим и про подростковые банды, и про историю и про современную республику, а также про тот цивилизационный выбор, который этот регион, являющийся вообще республика в составе РФ, сделал в 90-е. Даже если вы живёте в Казани всю жизнь, вы наверняка узнаете из этого Разбора что-то новое.
Казанский феномен
Есть такой фильм «А у вас во дворе?» Казанской студии кинохроники 1987 года. Обязательно посмотрите на досуге, особенно если верите, что подростков на насилие толкают компьютерные игры. У казанских пацанов в перестроечные годы как раз никаких игр не было. Главным развлечением было сбиться в стаю, набить кому-нибудь морду и забрать деньги. В какой-то момент вступить в группировку для пацанов тех лет стало чуть ли не единственным способом выживания – почти каждый четвёртый мальчишка в Казани состоял в какой-то банде, или, как тогда говорили, «мотался».
Всего тогда в Казани действовало до 100 подростковых группировок. Тот же Юрий Щекочихин приводит сводку прокуратуры СССР: «В 1986-1987 годах в Казани совершено 181 групповое нарушение общественного порядка, в том числе – 51 групповая драка, в которой участвовали свыше 900 человек. Шесть человек погибли, 73 – госпитализированы с серьезными травмами, 193 получили телесные повреждения. С осени прошлого года обстановка резко обострилась. В драках стали использоваться ножи, тяжёлые металлические шары, обрезки арматуры, кастеты, самодельные взрывные устройства. В результате уже за четыре месяца этого года в драках погибли шесть молодых людей, то есть столько же, сколько за два предыдущих года».
Да, жёсткое было время. И гуляя по нынешним улицам Казани, конечно, сложно поверить, что еще недавно это все здесь происходило. Теперь у Казани другие «феномены», и о них мы еще поговорим сегодня. Но местные жители хорошо помнят те годы. Недаром в народе гуляет поговорка: «Не был в Казани – не видел красоты; Не дрался с пацанами – не познал жизни».
История Казани. Краткий курс
В 2005 году Казань праздновала тысячелетие, и за эту тысячу лет чего тут только не творилось. В Средневековье здесь, на территории современного Татарстана, существовало исламское государство Волжская Булгария, которое после нашествия хана Батыя стало частью Золотой Орды. Потом в XV веке Орда распалась, и Казань стала столицей независимого Казанского ханства. В 1552 году после нескольких походов сюда вторглись войска Ивана Грозного. Так Казань стала частью Русского государства в составе Казанского уезда, а вся местная знать либо разъехалась, либо интегрировалась. Затем при Петре I уезд был преобразован в губернию.
Казань стала активно разрастаться, и уже при Александре Первом в 1804 году здесь построили один из первых вузов России – Казанский императорский университет. В нём, кстати, учился Лев Толстой, а Николай Лобачевский создал тут свою неевклидову геометрию, которая позже легла в основу теории относительности Эйнштейна.
Владимир Ленин тоже учился в Казанском университете. В марте 1920 года, когда он уже встал у руля новой советской страны, в Кремль приехала делегация из татарских большевиков. Владимир Ильич обсудил с ними будущее татарского народа, и по итогам встречи через пару месяцев, 27 мая 1920 года, был принят декрет о создании Татарской Автономной ССР.
В 20–30-е, в сталинскую эпоху, в Казани полным ходом шла индустриализация: были построены крупнейшие моторный и химический заводы. При этом национальная политика была противоречивой – с одной стороны, государство поддерживало татарскую культуру, а с другой – проводило репрессии против татарской интеллигенции. Национальный вопрос много значил для Кремля еще и потому, что межэтнические противоречия в нужный момент можно было использовать как инструмент внутренней политики. И, к сожалению, наша страна несет это бремя по сей день.
Во время Великой Отечественной войны Казань стала основой тыла страны: сюда эвакуировали заводы, институты и даже часть коллекции Эрмитажа. Ну и кроме того Татарстан сыграл великую роль в общей победе.
Как и во всякой войне, в той огромную роль играли ресурсы. Как людям нужна была провизия, так и танкам и самолетам было нужно топливо. В первые годы войны основные объемы нефтяных поставок приходились на Азербайджанскую ССР и Северо-Кавказский регион. И именно туда рвался Гитлер, выматывая советские войска необходимостью оборонять этот регион. Ведь потеряй Сталин Кавказ и Закавказье – он лишился бы и топливных поставок.
Между тем в Советском Союзе еще в 30-е годы, действовал план развития «второго Баку» – то есть форсирования нефтедобычи в Волго-Уральском регионе. Этот план требовал колоссальных материальных затрат, и до войны на него, откровенно говоря, почти забили. Однако теперь от решения вопроса зависела судьба победы. Короче, 25 июля 1943 года из скважины у села Шугурово в Татарстане пошла первая нефть.
В послевоенные годы Татарская АССР лишь продолжала укреплять свой статус нефтедобывающего региона. Развивалась и другая промышленность – в 70-е в республике появляется КАМАЗ, наращивает производство казанский вертолетный завод, растут химмаш, атоммаш. Республиканская столица притягивает десятки тысяч новых кадров и обрастает новыми рабочими окраинами, быстро превращаясь в город-миллионник. Из-за всего этого, собственно, и стал возможен тот самый «казанский феномен»: советские застройщики не сильно заморачивались насчет социальной инфраструктуры, возводя спальные районы. На район, в котором проживало 150 тысяч человек, строили всего один кинотеатр на 200 зрителей. Не хватало детсадов, школы были переполнены. Плюс традиционное противостояние города и деревни: дети родителей, переехавших на крупное производство из сел, сбивались в банды и «делили асфальт» с городскими.
Но промышленный бум, случившийся в республике в зрелые советские годы имел и другие последствия: неожиданно выяснилось, что Татарская АССР – при всей ее тысячелетней истории, при развитом национальном самосознании – еще и очень, очень богатая. И в случае чего – всегда сможет сама себя прокормить.
Цивилизационный сепаратизм
6 августа 1990 года председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин, выступая в Казани, сказал свое знаменитое: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». И это не были случайные слова, ведь позже он и в Уфе повторил ту же формулу.
Правда, потом оказалось, что «проглатывать суверенитет» можно только с оговорками.
На волне перестройки, 30 августа 1990 года Верховный Совет Татарской АССР принял Декларацию о государственном суверенитете. Татарстан провозгласил себя суверенной республикой, де-факто заявив о своём равноправии с РСФСР, с Россией то есть. В Декларации говорилось, что Татарстан – суверенное государство, субъект международного права, вступающий в отношения с Москвой на договорной основе. Это положило начало тому, что потом назвали «парадом суверенитетов».
При этом местным националистам из Татарского общественного центра и партии «Иттифак» этого показалось мало. Они хотели полной независимости Казани от Москвы, а не так, чтобы только на словах. Поэтому 15 октября 1991 года они вывели своих сторонников на площадь Свободы у здания правительства на митинг.
По оценкам местного МВД, в акции участвовало около пяти тысяч человек, в том числе люди приехали из Набережных Челнов, Нижнекамска, Елабуги и других городов. В какой-то момент завязалась драка между милицией и протестующими.
Вот как про это вспоминает тогдашний глава МВД Татарской АССР Сергей Кирилов: «С криками, свистом начали наносить побои, забрасывать камнями и бутылками […] При этом они кричали милиционерам: “Вы имперские крысы! Позор! Убийцы!..” Около 14 часов митингующие предприняли несколько попыток прорваться в здание правительства через милицейские заслоны. Цель этого совершенно ясна: ворваться на сессию, оказать психологическое, а может быть, другое воздействие на депутатов. […] В результате травмированы в общей сложности 16 сотрудников милиции»
Основательница татарской националистической партии «Иттифак», Фаузия Байрамова, «бабушка татарского национализма» говорила тогда во время выступления:
«…Я об одном только сожалею, что на площади нас всего лишь 5 тысяч, а не 50 или 100 тысяч. В этом случае были бы вынуждены с народом разговаривать по-другому. Что бы ни случилось, мы не прекратим борьбу за национальное освобождение, за спасение от российской империи»
Вот как говорил об истоках сепаратистских настроений первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев, вступивший в должность в 1991 году: «Тогда наша республика, как и все автономии, была бесправной. В распоряжении нашего правительства (в то время – Совета Министров) было всего-навсего два процента собственности. Два процента! А все остальное являлось собственностью Союза или собственностью Российской Федерации. […] Татарстан тогда по своей экономической мощи и по объемам производимой продукции был впереди, выпускал столько, сколько все вместе взятые прибалтийские республики…».
А вот с какими заголовками выходили тогда федеральные газеты.
Борис Немцов, к слову, называл Татарстан одним из трёх очагов сепаратизма в постсоветской России – наряду с Чечнёй и Башкирией, однако признавал при этом его ненасильственный характер. Я думаю, именно это самообладание, умение на секунду задуматься перед тем, как что-то сказать или сделать в итоге и определило то уникальное место Татарстана в российской истории и внутренней политике, какого больше ни у кого нет.
В 1992 году в Татарстане провели референдум: «Согласны ли Вы, что Республика является суверенным государством…?». 61% проголосовавших ответили «Да». Конституция Татарстана 1992 года закрепила положение о суверенитете и верховенстве законов Республики на своей территории.
Но это противоречило Конституции России. В центральной прессе тогда любили такие сравнения, что мол это как если бы вы много лет жили с соседом в коммуналке, а потом он занял бы ванную и приватизировал бы ее. Хотя сравнение мне кажется не совсем точным, ведь сосед приватизировал не ванную, а свою собственную комнату.
Короче, Москве это не понравилось. Конституционный суд России в 1992 году признал отдельные положения татарстанской конституции противоречащими федеральной. Более того, Россия не включила Татарстан в проект Федеративного договора о разграничении полномочий между федеральными и региональными властями, и Татарстан его не подписал. То есть фактически несколько лет республика де-юре не входила в новую федеративную систему РФ.
Остальную страну тогда трясло от «шоковой терапии» гайдаровских реформ, и чтобы хоть как-то поддержать собственное население, правительство Татарстана в 1992 году решило ввести собственную валюту. Это были специальные жетоны – «Шаймиевки», как их прозвали в народе. На них можно было покупать товары и услуги наравне с рублями под гарантию бюджета республики. В дополнение к жетонам выпускались также купоны и социальные чеки. Просуществовали они аж до 2001 года.
В момент острого кризиса Шаймиев сразу на компромисс не пошёл, а Ельцин, ослабленный противостоянием с парламентом, занял выжидательную позицию. И только потом стороны начали искать решение.
Понимая все риски, президент Шаймиев взял политический курс на максимальную автономию республики, но без резкого отделения – «суверенитет в составе России». Он опирался на идеологию, которую потом называли «цивилизационным сепаратизмом» – делал ставку на особую татарскую идентичность, самостоятельный выбор модели развития, но без открытого разрыва с Россией.
По сути, элита Татарстана заявляла: «Мы – особый евразийский регион, с иной историко-культурной базой, поэтому требуем особых отношений с центром». При этом здесь не было таких радикальных шагов, как в Чечне, которая провозгласила полную независимость от Москвы, а потом попалась в ловушку, расставленную федеральными спецслужбами – и позволила втянуть себя в войну.
При этом культурный сепаратизм шел полным ходом. Например, с 90-х и до самого 2024 года в паспортах России, выданных в Татарстане был вкладыш, содержащий транскрипцию имени и фамилии на татарском языке, а также то, что владелец является гражданином Татарстана.
А еще в Татарстане хотели вернуть латинский алфавит в татарскую письменность, чем ни на шутку разозлили чиновников в Москве.
Официальный переход татарской письменности на латиницу случился еще в 1929 году. Тогда инициатива принадлежала Москве, а видные большевики, включая Ленина, желали латинизировать все языки страны, использовавшие арабский алфавит. Впоследствии латинизировать советские власти намеревались и русский. Впрочем, программу эту свернули при Сталине, и уже в 40-м все языки СССР стали переводить на кириллицу. В покое правда оставили грузинский, армянский и языки Балтии.
В новое время возврат к латыни стал еще одним символом культурной автономии республики. Параллельно с этим татарские интеллектуалы 90-х – например, советник Шаймиева, историк и один из лидеров татарского национального движения Рафаиль Хакимов – развивали концепцию «Татарстан – особая цивилизация». Мол, казанские татары – потомки Золотой Орды и несут иной культурный код, поэтому Москва должна с этим считаться. Более того, по их мнению, именно Золотая Орда в своё время помогла объединиться русским княжествам, которые до этого просто друг друга уничтожали, а значит, татары – такой же народ-объединитель Руси, как и русские. Эти идеи и по сей день вызывают бурные дискуссии.
Вот, например, политолог Валерий Ачкасов со ссылкой на историка Алексея Миллера уже в наши дни пишет: «Как результат деятельности именно таких ученых, как Рафаиль Хакимов и его соратников по идеологической борьбе, сегодня возникла острая проблема обеспечения единства исторического мифа на пространствах России, “поскольку во многих автономных республиках политика памяти находится в кричащем противоречии с задачей формирования общероссийской идентичности…”».
Ну, то есть другими словами: верьте только в тот миф, который вам сверху спустили.
Начало и конец суверенитета
Развязкой острого клинча, который вполне мог развиться в чеченский сценарий, стал Договор о разграничении полномочий между Российской Федерацией и Республикой Татарстан, подписанный 15 февраля 1994 года. Этот документ стал компромиссом. Татарстан признавал себя субъектом Российской Федерации, но при этом называл себя «государством, объединенным с Россией». Республика приобрела особый статус и широкие права: собственное гражданство, самостоятельные международные связи, владение нефтяными недрами с отчислением львиной доли налогов в свой бюджет и многое другое.
Не только судьба, не только общая с Россией история – но, конечно, и хитрость Ментимера Шаймиева, старого советского аппаратчика уберегла Татарстан от тех трагедий, которыми сопровождался распад Союза. К счастью, обошлось без серьезных столкновений, хотя некоторая напряжённость всё же была. И как это ни странно, наиболее острым было противостояние внутри самой республики между радикальными националистами и властью Шаймиева. Однако ничего у националистов в итоге не получилось. На выборах 1995 и Байрамова, и руководитель Татарского общественного центра Марат Мулюков не набрали достаточного количества голосов и выбыли из гонки за власть. Многие национал-активисты со временем интегрировались во власть или ушли в культуру.
По сути, «цивилизационный сепаратизм» Татарстана проявился, по большей части, в культурной политике. Республика долго сохраняла татарский как обязательный для всех школьников, продвигала местную идентичность. При этом, с другой стороны, возник и протест против «татаризации» – было такое движение «Русская община Татарстана», задолго до нынешних «Русских общин». В 1997 движение организовывало свои митинги в Казани, но большого размаха они тоже не достигли. Шаймиев умело балансировал, вводя принцип: «две общности – единый народ Татарстана». В итоге открытых межэтнических конфликтов удалось избежать – лидеры общин поддерживали диалог.
От того самого суверенитета, так щедро предложенного Ельциным, Татарстан сумел взять по-максимуму. И, глядя уже с серьезного исторического расстояния в тридцать с лишним лет, можно сказать, что ничего плохого для страны из этого не последовало. Хотя тогда, в 90-х, сторонникам «единой и неделимой» России было трудно такое принять, некоторые политики называли происходящее «развалом государства. Но Татарстан доказал свою лояльность центру, и отношения с Москвой складывались достаточно гладко. Шаймиев стал одним из наиболее влиятельных региональных лидеров при Ельцине. На референдуме 1999 года республика подтвердила своё участие в составе России. При этом вплоть до 2002 Татарстан сохранял собственную таможню на границе, пусть и символическую. В общем и целом Татарстан к концу 90-х стал восприниматься как успешный региональный компромисс.
Но 90-е закончились. Шаймиев так подвёл итог этому отрезку в истории республики:
«Мы сумели построить полноценную систему власти в Татарстане. Поэтому все ветви власти развиваются, мы стараемся ни в какой форме не ущемлять ни одну из них. А президентская – она как бы над всеми».
И тут получилось, как в песне Тимура Шаова: «Свобода, даденная сверху, куда-то вверх и утекла». «Вертикаль власти» Владимира Путина в 2000-е постепенно сократила особые права регионов. К 2004 году по требованию Кремля из Конституции Татарстана убрали пункты о суверенитете. В 2007 истёк срок действия старого договора 1994 года. Новый Договор вышел сильно урезанным, по сути, рамочным, а Казань утратила многие эксклюзивные права. Позже, в 2023 году, глава республики официально лишился статуса «президент». Хотя местные элиты, представители региональной «Единой России», кстати, до последнего боролись за право Рустама Минниханов называться президентом. Но теперь он просто раис – то есть глава.
Хотя, конечно, многие в Казани вам скажут, что согласились с новыми порядками в республике лишь формально. А идеи шаймиевской автономии никуда не делись, но лишь временно задвинуты на полку.
Современная Казань
И тем не менее, сегодня Казань процветает. Это современный мегаполис, где проживает более миллиона трехсот тысяч человек. Тут город уступает только Москве, Петербургу, Новосибирску и Екатеринбургу. А по уровню развития туризма Казань уверенно входит в десятку самых популярных мест в России: город ежегодно посещают свыше 4 миллионов туристов – больше приезжает только в Москву, Питер, Крым и курорты Краснодарского края. А в конце нулевых Казань даже официально закрепила за собой статус «третьей столицы России», отвоевав этот бренд у Нижнего Новгорода.
Этот статус подкрепляется ещё и тем, что Казань – один из самых богатых городов в нашей стране. Экономика находится на 6 месте среди других регионов России с валовым региональным продуктом в 5 триллионов рублей, что можно сравнить, например, с ВВП Сербии, Словении или Азербайджана.
Главное материальное богатство региона – это, конечно, нефть. Республика добывает около 35 миллионов тонн в год, на уровне таких нефтедобывающих стран, как Венесуэла, Малайзия или Катар. Именно здесь находится Ромашкинское месторождение нефти – второе по величине в России и одно из крупнейших в мире. Благодаря этому Татарстан – лидер по инвестиционному климату и один из доноров федерального бюджета, отдающий центру около 70% собранных налогов. Также здесь есть крупнейший в России автозавод КАМАЗ, особая промышленная зона «Алабуга» и новый наукоград Иннополис, который местные горделиво еще называют Кремниевой долиной Поволжья. Кто знает, может, скоро у нас у всех будет свой татарский аналог айфона? Но если без иронии, то я реально верю, что если бы у региона была возможность сохранять контроль над большей частью денег, заработаных его жителями, то мы бы увидели не просто развитие, а прорыв местной экономики. То же самое впрочем касается и других регионов России. Многие из них вполне могли бы быть успешными, как мой родной Башкортостан, который за годы путинской централизации из региона-донора превратился в один из главных просителей дотаций и приближается в этом плане к Чечне. Не потому что не зарабатывает сам, а потому что почти все заработанное отдает в Москву. Кстати, если вам понравится этот выпуск, пишите в комментах, хотите ли продолжение про Башкортостан и другие регионы.
Но вернемся к Татарстану. Регион умеет отбивать деньги, которые сам добыл.
Вообще стереотипное представления о рачительности республики и его населении могут быть даже обидными. Чего стоят только поговорки «Нам татарам лишь бы даром». Или самая жесткая «Где татарин прошел, там еврею делать нечего». В татарском при этом есть не менее хлесткая пословица «Даже если русский тебе приходится отцом, держи при себе топор».
Сегодня такой обоюдный фольклор иначе как хейт-спичем не назовешь. Но такие, пусть неприятные, обобщения подчеркивают, как непросто налаживался контакт разных культур в одной большой стране.
И эта разность и непохожесть теперь сильно привлекает.
Сам я родился в Нефтекамске, сейчас это северо-запад соседнего региона Башкортостана, но исторически эти районы Прикамья всегда были населены татарами. В моем Нефтекамске русских, татар и башкир было ровно по трети. И за все свое детство я ни разу не припомню конфликтов на национальной почве среди моих сверстников. Хотя, бывало, что слышал не самые приятные разговоры взрослых, и как правило таких, кто родился в других регионах или моноэтнических деревнях и приехал в Нефтекамск уже взрослым. В моем же кругу, по умолчанию предполагалось, что все живут вместе и ни у кого тут нет привилегий. А моими лучшими друзьями детства были башкир Роберт, татары Ратмир и Вадим, кореец Олег и русский Семен. Чего только мы ни делали вместе. Привет вам, пацаны!
И кстати, мне было немного обидно, когда в «Слове пацана» из всего гастрономического разнообразия нашего края перечислили только треугольник эчпочмак и десерт чак-чак. Эту попсу для Москвы и Питера знают и так все. А вот за чем реально стоит съездить в Татарстан, так это – приготовьтесь:
Кыстыбый – лепёшка с картофельным пюре,
Перемяч – пирожок котлета в тесте,
Элеш – пирожок с курицей и картошкой,
Катлама – мясной рулет, приготовленный на пару,
Бэлиш – пирог с курицей или мясом и манты, конечно.
Рассказываю вам все это, и прямо слюнки текут, сижу тут в студии голодный…
Татарстан – это двуязычный регион, здесь проживает примерно 53% татар и 39% русских, и оба языка имеют официальный статус. Индекс гармоничности межэтнических отношений здесь один из самых высоких в мире. Татарстан также признают хорошим примером и в части религиозного диалога. Сейчас в регионе открыто 1605 мечетей и 462 православных храма. Так что Казань часто называют «столицей евразийства», где «Запад и Восток пожимают друг другу руки». И, наверное, мне бы хотелось, чтобы такой была и вся Россия, но у России пока не очень получается.
В 2018 Казань стала одной из площадок Чемпионата мира по футболу. На стадионе «Казань Арена» прошли шесть матчей, в том числе матч Франция–Аргентина за выход в четвертьфинал. Кстати, Франция выиграла тогда 4:3.
Ну а в октябре 2024 года Казань впервые провела саммит БРИКС, приехали делегации из 36 стран мира. БРИКС, если кто не знает, это такая попытка развивающихся стран отстроить свой альтернативный западу геополитический блок. Есть там и откровенные страны-аутсайдеры, вроде того же Ирана – однако есть и те, кто пытается хранить яйца в разных корзинах, а потому не теряет контакта ни с Россией, ни с Западом – например, Арабские Эмираты. И мне кажется, Казань с ее многовековой историей сосуществования разных культур – лучшее место для таких мероприятий. Казань фактом своего существования доказывает, что взаимное уважение, умеренность, а где-то и выжидательная осторожность – это рабочая стратегия. Что никакой мир – ни русский, ни татарский, ни какой-либо другой – не будет устойчив и не будет миром, пока не станет принимать во внимание другие миры, существующие рядом
Так что я здесь респектую Казани – продолжение следует…
